BAd TaStE и Псой Короленко представляют: "Я... был просто одержим его творчеством.
Я преклонялся перед ним..." - Гарик Сукачев

Когда я сказал Гарику Осипову, что, может быть, приеду к нему с Димой Певзнером, тот неподдельно удивился и обрадовался: "Так Певзнер, оказывается, жив? Вот это да!" Я обещал незамедлительно сообщить Диме приятнейшую новость - про то, что он, Певзнер, таки да жив. Вдруг он не знает. А в Кишиневе я познакомился с Ромой из группы Zdub Si Zdob, который как раз приехал из Ростова с какого-то фестиваля типа "Крыльев", где был Гарик Сукачев. И они с Сукачевым там вспомнили восьмидесятые годы, говорили о Диме Певзнере - его тогда называли "Пев". Ну, вот Рома меня спросил, знаю ли я Диму. Потому что он давно уехал, и в последнее время как-то его не было слышно. А ведь без Певзнера нет восьмидесятых годов русского рока. Он писал некоторые тексты для ранней "Бригады С", но дело даже не в этом. У него такие метафоры, каких ни у кого в восьмидесятые годы больше не было. Да и в девяностые не было ни у кого. Да и сейчас ни у кого нет. И я ответил Роме, что мы с Димой Певзнером лишь за день до этого расстались - надеюсь, ненадолго - в Москве, проведя неделю бессонных ночей в "О.Г.И.". Там Дима репетировал свою программу с новыми для него музыкантами, а еще одну программу мы сделали вместе, как до этого в Нью-Йоркском Collective Unconscious и в Морристауне у Геши с Викой. Теперь Дима уехал в Америку, но скоро вернется с концертами, а мы пока с BAd TaStE выпускаем вот эту вот "Вещь", над которой Дима работал последние полгода в эксклюзивном составе "Cirque du Pevzner", совместно с Петровичем экс-ТриО, ребятами из Gogol Bordello и Дэвидом Бламмом, соратником Певзнера по электронному проекту Strange Weather Worldwide. Дима хотел включить в альбом электронный ремикс, где изменил до неузнаваемости свою некогда культовую песню про Никольское подворье, которая пелась под гитару с бардовски-доверительной интонацией. Но, в конце концов как-то решили приберечь этот вариант для будущего альбома. Песня про Пизду, к сожалению, тоже не вошла, но зато есть старый добрый хит "Майорова", и новые, недобрые, "Летчик" (интересная только для летчиков), "Продюсер", "Клошар" etc etc. Послушай и восхитись. Включись, настройся и упади в мир "прусского шансона", продолжающего (и преодолевающего!) традиции Вертинского, Ганзбура, Коэна, Хосоно, Крафтверка, Хвостенко, и это еще не все. Дима Певзнер живет в Нью-Йорке, в Вест-Виллидже. Говорит, что отстал от метрополии, от нашей арт-тусовки и моды. Но может это к лучшему? Сейчас он смотрит как бы из прекрасного далёка, поверх "актуальных" фишек и приколов. У него потому что своя игра, свой отдельный язык, полный какой-то экстремальной сути. И в московско-питерско-парижско-чикагско-нью-йоркской биографии Димы, и в его песнях, чудовищно лирических, выражается некий идеальный образ богемы, ее чистый принцип, дух. В этом смысле Певзнер не имеет аналога в русской культуре. Да и в любом другом смысле тоже, но об этом я уже говорил. Он может казаться каким-то анахронизмом сегодня, когда богема вся уже обуржуазилась или политизировалась. Об этом поется у него в песне "Продюсер". Предвижу, что Дима не согласится с таким определением себя - и будет прав. Потому что он на самом деле вне определений. Он кошка, которая гуляет сама по себе. Или, другими словами, он "вещь" в себе, та "вещь", о которой говорил Платон, Хайдеггер и Бибихин. Однако ты на эту умную тему не заморачивайся, иди и быстро купи этот диск, он хороший. Вот и все, что я могу тебе сказать.







На последнем альбоме Гарика Сукачева "Poetica" (2003) есть песня "По улице Майорова", которую написал Вадим Певзнер. Так вот что говорит
Гарик Сукачев о Вадиме Певзнере:

Я знаю [его] с юных лет, когда мы с димой много общались и были очень дружны (кстати, мы с ним когда-то вместе написали такие вещи, как "Моя маленькая беби", "Гады"...). Я считал и сейчас считаю его одним из самых интересных и ярких поэтов того времени. И знаю многих людей, на которых он как поэт повлиял.
     http://www.neprikasaemye.ru/cd/poetica.html

Я когда-то был просто одержим его творчеством. Я преклонялся перед ним. Для меня он был образцом отличной литературы в песне. И мы очень дружили.
     радио "шансон", программа "стриж-тайм", 30.04.2001

...Очень талантлив. Необыкновенно. Мы все прошли через его песни... Певзнер, сам того не желая, был нашим учителем... У Сережи Шкодина был тогда самый известный салон нон-конформистов 80-х. И вот к нему приехал Башлачев. Они дружили. В тот вечер среди приглашенных был Певзнер. Башлачев спел, потом все выпили, и гитару взял Певзнер. У него были невероятно длинные песни. Он записывал их на обрывках бумаги, на каждом обрывке по строфе. Он доставал эти обрывки, не соблюдая никакой последовательности, но они сами собой выстраивались так, что при перемене мест каждый раз получался новый смысл. Он был питоном, я кроликом. Когда Певзнер закончил, я вышел из комнаты. Смотрю, на кухне стоит Башлачев и курит свой "Беломор". Я подошел к нему и говорю: "Старик, пойдем туда". А он мне сказал: "После Певзнера нет смысла писать". "Почему?" - спросил я. "Потому что Певзнер - гений!". Он был потрясен.
     из интервью екатерине садур, журнал "29" № 7